|
Из книги «Татьянин день»
Посвящается дорогой супруге Татьяне
Баку
Я уезжал, тебя бросая,
В Сибирь, в чужие города.
Весна, как девушка босая,
Бежала за окном тогда.
Потом дымили паровозы,
В ночи, как мамонты, трубя,
А я глотал скупые слезы,
Читая письма от тебя.
И понял я, что, как ни горек
Ты был порою и ни крут, –
Ты самый близкий в мире город,
Ты край, что родиной зовут.
Пусть даже зной всю зелень выжег,
И норд пронзает до костей,
Пусть черная лавина вышек
Страннá для северных гостей,
Пусть даже воздух пахнет нефтью,
Пусть дразнит вновь дорожный зуд,
Я повторю, как перед смертью:
Ты край, что родиной зовут –
Которая в беде не бросит,
Отпустит с богом, не кляня,
А возвратишься – лишь расспросит,
И снова примет – как меня.
* * *
Кипели волны Карадага,
Летел песок, блестел мазут,
Моряны грозная отвага
Будила дальних странствий зуд.
Дымилось небо от заводов,
От гула ныла голова,
Казалось, что в свинцовых водах
Вот-вот потонут острова.
А море то ли горевало,
А то ли веселилось вдрызг,
Ему и дела было мало
До нас - его разумных брызг.
* * *
Сырая погода, пустая квартира,
За что ни возьмешься – противно, аж жуть!
И сил моих слабых, увы, не хватило
В своем одиночестве не потонуть.
Душа к тебе рвется, назло всем недугам,
И я не противлюсь, напротив – сдаюсь,
Поскольку зовется спасательным кругом
Наш хрупкий и все-таки крепкий союз.
***
Ты – моя отдушина,
И, хоть жизнь удвой,
Сколько мне отпущено –
Столько я и твой!..
* * *
Твое имя для меня –
Заклинанье.
Я шепчу в начале дня:
«Таня!Таня!».
В ясный полдень – без людей
Или с ними –
Я шепчу, как дуралей,
Твое имя.
В поздний час, когда и спать
Нету мочи.
Я шепну его опять
Среди ночи.
Твое имя для меня,
Как молитва,
Как защитная броня,
Как улыбка.
Твое имя не секрет
И не тайна,
На всю жизнь я им согрет –
«Таня! Таня!»
* * *
Ты в юности была неотразима,
И часто вовсе не казалось мне,
Что мужики глазели, рты разинув,
Мечтая втайне о такой жене.
Но и теперь, с поправкою на возраст,
Ты хороша по-прежнему собой,
И мне приятно, веря в их серьезность,
Ловить в твой адрес комплимент любой.
И счастлив я, что на восьмом десятке
Моих нагромоздившихся годов,
К тебе, любимой, чувства не иссякли,
И что служить поэзии готов.
Пусть дольше длится бытие земное,
Однажды нами взятое в кредит,
И пусть тебя Господь, за жизнь со мною,
В положенное время наградит.
Прощание
В последний раз прошел я по Торговой
И попрощался с городом родным,
Забрав с собой его особый говор,
Не спутаешь который ни с одним.
В последний раз взглянул на панораму
Всего Баку с баиловских высот,
И словно впрямь: «Не сыпь мне соль на рану…» -
Сдавило грудь и вновь заныл висок.
В последний раз, на оправданья тужась,
Как пред вратами Страшного Суда,
Я понял окончательно весь ужас
Того, что уезжаю навсегда.
|
|
