В конце апреля 2008 года группа посланцев нашей республики во главе с председателем Союза писателей Азербайджана Анаром побывала в Украине. Еще до киевских встреч я узнал о благородной инициативе журнала «Киевская Русь», посвятившего целый номер азербайджанской литературе. Оказалось, главным редактором является Дмитро Стус, сын талантливого украинского поэта, репрессированного в советские годы. И вот у меня в руках посмертная книга его отца, изданная в 1986 году. Из предисловия к книге узнаем, что родился В.Стус на Виннитчине в 1938 году. Окончил Донецкий пединститут, учительствовал на Кировоградчине. Отслужил в армии, стал аспирантом Киевского института литературы им.Т.Шевченко.
Василь Стус принадлежит к поколению «шестидесятников». К концу 60-х годов он представит в издательство рукопись своего сборника «Зимние деревья». Но, несмотря на положительные отзывы, сборник не увидит свет и пойдет ходить среди литературной молодежи в машинописных списках. Редкие подборки в периодике, острые, проницательные литературно-критические статьи... Кто же преградил путь «Зимним деревьям» к читателю? Партийные контролеры и соответствующие «органы». Что же всполошило идеологических охранников? Дух стихов, патриотический пафос, который при соответствующем чиновничьем усердии и подозрительности легко можно было выдать за «националистические проявления».
Он был арестован в ночь с 12 на 13 февраля 1972 года.
Следственный изолятор КГБ в Киеве, концлагерные мытарства, магаданские морозы... В 1985 году большого поэта и патриота не стало. Теперь благодарный народ свободной Украины воздает должное памяти и наследию своего талантливого сына и гражданина.
* * *
Мне кажется, живу не я, а кто-то
другой живет на свете за меня
в моем подобье.
Ни ушей, ни глаз,
ни рук, ни ног, ни рта. Как очужелый
в своем же теле. Как комочек боли,
в самом себе, в тьме-тьмущей ты завис.
И, народившись только проступил,
а не приросся телом. Не дошел
до воплощенья. Только перехожий
меж двух миров, в колеблемый довесок
чужого бытия. И тьмы ночей опричь,
а между ними – крошечка немая
от боли добела накалена,
как сгусток пекла, лаконичный крик
всемирью, мелкий сколок солнца,
затерянный и чужеродный в теле.
Ты ждешь еще рожденья своего,
а смерть вошла в тебя уже давно.
Зимние деревь
Скрутили руки – не выкричаться –
(как выкричаться – без рук?)
Заснеженным не выкрутиться,
ветви скрипят на ветру.
Скованы, зальдевшие,
мороз опалил огнем
поникшие и поредевшие,
недобрым декабрьским днем.
Выжатые стужей досуха,
наполненные, как амфоры,
жгучим скрипучим воздухом
украинской Африки.
Криком кричит их молчание,
как герметична ночь,
нервные их окончания
тщатся ее растолочь.
Ветками, словно антеннами,
ловят узорчатый день,
ловят радарной кроной
гром вороний
трамвайную звень,
с милицейским бисером
на углу Крещатика.
|
