|
Попутчица
В купе соседнем громко чавкали
И погромыхивали чашками.
А в нашем – странная попутчица
Стихи читала до полуночи.
Из памяти своей вытаскивая,
Из сердца своего выплескивая
Слова лучистые и ласковые,
Слова вихрастые и пестрые.
Вскипали пенные метафоры,
Чуть-чуть подрагивали рифмы,
Врывался в душу жар мечтания,
И мысли острые, как рифы.
Мы адреса ее не взяли,
Чтоб не нарушить встречи святость.
Скрывая грусть, мы на вокзале
Простились с легкостью завзятой.
Но вслед за нами, вслед за нами
Стихи по насыпи бежали.
И мы узнали, мы узнали,
Как сладко слово сердце жалит!..
Стихи летели нам вдогонку,
Заглядывали в окна дома,
И что-то доброе и звонкое
Сквозь ночь кричали долго-долго.
Песенка о поездке в Набрань
Бакинская тихая синяя рань,
Мы едем в Набрань,
едем в Набрань.
…А там –
волны бесшабашно-рьяны,
Море с небом в обнимку слиты.
Змеятся в густом лесу лианы,
Как в дни иные неолита.
На пляже мы – голые короли:
Свободны, независимы с головы до пяток.
Всю зиму копили манаты-рубли,
Чтоб на песочке солнцем быть распятым.
Набрань – компенсация за хвори и гарь,
И тут нам все стихии – братья.
Ателье природы дарит нам загар –
Самые шикарные и модные платья.
Впитываем каждую малую черту,
Чтобы впечатлений сполна набрать нам,
Чтоб зимой в Баку, как конфету во рту,
Смаковать веселое лето Набрани!..
…Бакинская тихая синяя рань,
Мы едем в Набрань,
едем в Набрань.
* * *
Летят хризантемные хлопья с небес,
Белые вальсы танцуют.
И крутит вьюгу пушкинский бес…
Ах, как о зиме я тоскую!..
Зима на севере разлеглась
Пышным песцовым сугробом.
А мне монотонно мозолят глаз
Асфальта серые робы.
…Жители края вьюжного,
В белое чудо верьте,
И мне в мою слякоть южную
Пришлите снега в конверте.
Курортный городок
Городок курортный –
как женщина:
Светлый, ласковый и погожий.
А улыбка – мерцание жемчуга –
Теплой грустью душу тревожит.
Город прячется за горами,
На любовь и на ласку щедрый,
И под солнцем весь день загорает,
И кокетничает с легким ветром.
Отдает он всем без разбору
Свои плечи, лицо и губы…
Только кажется мне, этот город
Никого, никого не любит.
* * *
Мне все ничто –
ни весело, ни грустно.
Расстреляно в упор мое доверие.
И я теперь как высохшее русло.
Не верю солнцу, людям и деревьям.
И я теперь – больничная палата:
Все чувства безнадежно изувечены,
Лишь безразличья черная заплата
Пришита к сердцу накрепко, навечно.
Но в боль мою – однообразно-долгую –
Приходит врач с глазами тихо-добрыми,
Лицо склоняет мудрое и строгое,
Потом фонендоскопом сердце трогает,
Снимает с сердца черную заплату.
…Не выдержу однажды и – заплачу.
Заранее я знаю – это значит,
Беда моя сдается и стихает,
Доверье в душу струйками стекает.
Я знаю – это будет, это будет:
Вернусь к стихам,
деревьям,
солнцу,
людям.
Светлой памяти Мансура Векилова
Мы, в общем, были с ним ровесники -
Уже под семьдесят обоим.
У наших лет – печальны вестники:
Жизнь расстреляла все обоймы.
А на планете в эту осень
Безумный космос лютовал,
И «неотложки» были в спросе,
И валидол, и люминал.
Я все звонить ему хотела
Недели, может, три подряд.
Но под рукою стыл, несмелый,
Мой телефонный аппарат.
А вдруг я телефонной гостьей
Покой иль сон его встревожу?
– Я позвоню ему попозже…
Зачем не позвонила,
Господи?!..
Все верилось: длинна дистанция
До той неотвратимой станции,
Откуда наши поезда
Уходят в Никуда.
|
|
